СПРАВКА Галлиполи - турецкий полуостров между Эгейским морем и проливом Дарданеллы, в годы Первой мировой стал местом проведения первого в истории стратегического десанта - Дарданельской операции. В случае успеха - захвата Константинополя, Антанта получала выход Турции из войны и проход Проливами. Но после 9 месяцев кровопролитных боев (потери с обеих сторон более 330 тыс!) операция провалилась и союзники эвакуировались.
Начну в обратной последовательности - сначала "сухой остаток", а уж за сим "мыслью по древу"...
В текущем году в этой теме все "сказки начинаются с "однажды" - все события будут иметь столетнюю давность.
И вот сегодня первая такая дата - ровно 100 лет назад произошло событие, давшее начало всей последующей девятимесячной эпопее Дарданельской операции.
Это выглядело так: 13 января 1915 года, шестой месяц войны, Лондон, заседание Военного совета: первый лорд Адмиралтейства Уинстон Черчилль докладывает план операции. Он говорит «со всей неумолимой мощью и настойчивостью, в сочетании с владением предмета до деталей" (Ллойд Джорж), хотя ему никто и не возражает. По результатам доклада принимается единодушное решение: «Адмиралтейству подготовиться к морской экспедиции в феврале с целью бомбардировки и взятия Галлиполийского полуострова вместе с Константинополем» - точка, стартовый пистолет, выстрел, все закрутилось, началось...
"Ну, а теперь, "Невечерняя""...
Дарданельская операция!
Любите ли вы эту эпопею так, как люблю ее я, - "то есть всеми силами души своей, со всем энтузиазмом, со всем исступлением, к которому способна пылкая молодость"?!
То, что будет ниже, есть мои сугубо субъективные впечатления в подтеме "Ты помнишь, как все начиналось?".
А ведь изначально было, было в этой истории некое жгуче-притягательное начало, нечто иррациональное и почти мистическое, что поставило этот регион в центре интересов столь многих и неожиданных.
Все просто с греками, болгарами и румынами (добивание турок и прирост своих территорий) и не надо было к гадалке ходить, чтобы понять заинтересованность русских (проход Проливами и шансы по варианту "Константинопольнаш"). А вот у англичан военная составляющая уже сочеталась с явной подверженностью магией этого места, одна только топонимика которого могла ввести в легкий транс: Дарданеллы, нет, нет, лучше Геллеспонт, Галлиполи, Троянская равнина и т.д. С обоих берегов Пролива гомеровские сирены сладко пели им песнь о "делах давно минувших дней" - Илион, Ахилл, Гектор, Патрокл... Вот пример влияния этой магии в обращении генерала Гамильтона к ветеранам Галлиполи: "Вы не изгладитесь из памяти, пока солнце не потухнет в небесах, а земля не погрузится во вселенский мрак. Потому что вы уже стали частью великой легенды о Дарданеллах, которая начиналась Гектором и Ахиллесом. В последующие тысячелетия эти две истории сольются воедино".
Но еще более характерна харизматичная фигура представителя "золотой молодежи" Руперта Брука - выпускника Кембриджа, поэта, "последнего романтика уходящей эпохи" (критика), "нового язычника" (Вирджиния Вульф) и, наконец, просто первого красавца Англии, являвшего собой "классическую гармонию ума и тела" (Черчилль). До войны его жизнь проходила в богемной тусовке, путешествиях, походах и ночевках под открытым небом.
А с началом войны у нашего героя произошел настоящий пассионарный выброс, он вдруг ощутил себя миссионером "вечных английских ценностей" и их крестоносцем - “луга Грантчестера” должны зеленеть по всему миру! И ничего удивительного, что, став младшим лейтенантом ВМФ Брук очутился именно под Галлиполи. Вот его настроение там: “Это слишком великолепно, чтобы поверить. Я даже не мог себе вообразить, что судьба может быть такой благосклонной... Рухнет ли башня Геро под ударами 15-дюймовых орудий? Будет ли море темным, как вино? Захвачу ли я мозаику из Святой Софии, турецкие услады и ковры? Станет ли это поворотным пунктом истории? О, боже! Кажется, я никогда в жизни не был так счастлив. Так счастлив каждой своей клеткой, как поток, весь стремящийся к одному месту. Я вдруг понял, что целью моей жизни было – еще, когда мне исполнилось два года – отправиться в военную экспедицию на Константинополь”.
Круто, не правда ли?! Поэтам часто предписывают особые мистические способности, в частности дар предвидения. "А наш-то, наш", благодарит Бога за войну и ничего не предвидит о ее продолжительности в 4 года и последующей смерти 20 миллионов (правда, этот упрек справедлив, только если считать, что поэтам также априори присущи чувства справедливости и элементарного сострадания). Хотя, ...разве это не справедливо, что старый английский лев должен уничтожить молодого немецкого орла, разбить по всему миру "луга Грантчестера” и походу прихватить "мозаику Святой Софии заодно с турецкими усладами и коврами"? Кстати, а как на счет предвидения о возможных последствиях неизбежного дележа Константинополя между победившими английским львом и его завистливым "союзником" - русским медведем?
А вот своей смертью Руперт Брук дейстительно в чем-то уподобился крестоносцам. Но только не тем, что дошли до Иерусалима, а тем, что погибли от антисанитарии и болезней по дороге к нему. Накануне десантирования на полуостров, Брук умер на греческом острове Скирос от заражения крови, вызванным укусом комара в губу. Его похоронили там же на острове, а Черчиль в "Таймсе" написал некролог. Биографы всегда отмечают, что поэт умер "в апрельском закате Средиземного моря", а церемония похорон проходила "в темной тишине пустой долины среди ароматов цветущего шалфея". Друзья на могиле оставили надпись: “Здесь похоронен раб божий, младший лейтенант Британских ВМФ, который умер за освобождение Константинополя от турок”. Как это мило, просто и поэтично - "освобождение Константинополя от турок" (вероятно, греки и сейчас протирают эти буквы от пыли).
Я уделил ему здесь столько внимания потому, что Брук был не эксклюзивном, а символической фигурой Галлиполийской компании, был тем, кто великолепно подходил для выражения духа английской молодежи накануне ее.
Продолжу параллель с Иерусалимом. Такое впечатление, что в 1915 году Галлиполи стал таким же полюсом мистического притяжения, каким веками является Иерусалим. Его силовые линии накрыли даже Австралию и Новую Зеландию на другом конце планеты. В австралийском фильме "Галлиполи" (1981) с молодым Мэлом Гибсоном в главной роли, хорошо показано как молодые парни с затерянных в глубинке Австралии ферм вдруг начинают испытывать испепеляющее желание повоевать за Дарданеллы и массово записываются добровольцами. Причем не просто воевать за империю и Георга V, а именно за Дарданеллы!
И уже нечто совсем невероятное в это время происходило в Ирландии, где фении вдруг объединились с унионистами в добровольческих подразделениях отправляемых в Галлиполи! Мне кажется, что именно здесь была достигнута "кульминация апогея апофеоза" описываемой массовой аберрации сознания. Это можно сравнить с воображаемой картиной израильско-палестинского сводного полка или бандеровско-коммунистического батальона (впрочем, существуют же "жидобандеровцы").
И вот очень интересный момент - все эти ребята (минус балканцы, но плюс французы), позиционируя себя рыцарями сражающимися с Драконом, под оным понимали, конечно же, Германию. А то, что на Галлиполи им будут противостоять не немцы, а турки, вероятно, было разочарованием только для Брука (упускалась возможность наказать за их и за педантичность - немецкая черта особо ему ненавистная!). Турки - так это даже лучше! Ведь они сейчас деморализованы после Балканских войн, в которых бездарно воевали и потеряли чуть ли не половину территории. Да и вообще, разве не общеизвестно, что турки народ дремучий, тупой и ленивый, к тому же не воюют в темноте. Гардемарин Лесли Беридж так видел предстоящую компанию: "Как только мы сметем эти форты, все будет хорошо и следующим РАЗВЛЕЧЕНИЕМ будет преследование турецкого флота".
Наивный шовинизм этого пятнадцатилетнего "воина света", приплывшего сюда поразвлечься, только усиливает шокирующую иронию того факта, что единственно удачным эпизодом компании станет... эвакуация. Что именно турки, "тупые и ленивые", слабовооруженные малограмотные крестьяне в форме с заплатками из мешковины не дадут пройти армаде с 15-дюймовыми орудиями и остановят нашествие этой орды пассионарных крестоносцев. Они не позволили ей углубиться дальше побережья и смогли превратить глинобитную деревушку Критию в свой неприступный Сталинград. И, наконец, именно они развеяли в головах многих чары античных сирен и помогли вернуться ближе к адеквату: австралийцы и новозеландцы впервые задумались о самоидентичности, а ирландцы уже через год воевали не заодно с англичанами, а против них (Дублин, 1916).
И это будет уже второй "сухой остаток" этих заметок.
